Хлеб войны – он горький самый…

— Нагрузка на фронтового пекаря у горячей печи была что у солдата на передовой, — говорили ветераны. И это действительно так. Хлеб пекли зачастую под артобстрелами и налетами фашистской авиации. Осколки, взрывы — всё нипочем фронтовым пекарям. В установленный срок отъезжали от фронтовых хлебозаводов автомашины и подводы, груженные горячими еще буханками.
Хлеб на фронте часто пекли из чего было. А тот, что из тыла привозили, бывало, из муки только процентов на сорок состоял. Муки ржаной, конечно. Еще добавляли в хлеб соевую муку, семечковый шрот — макуху, свекольный жмых, — вспоминали фронтовые пекари. А если совсем уж туго становилось, то, кроме ржаной муки и свекольного жмыха, приходилось класть солод, отруби и даже опилки.
По рецепту, разработанному Московским технологическим институтом пищевой промышленности, в «рабочий хлеб» добавляли еще и картофель, а также крапиву и лебеду — в общем-то, полезные, но совсем невкусные травы…
— Хоть верьте, хоть нет, но мука с лебедой да крапивой всё равно нутро грела нашим бойцам, потому как душу мы в этот хлебушек добавляли, — делились воспоминаниями пекари. Они пекли хлеб прямо на полях сражений — в земляных печах, оборудованных в окопах, порой под обстрелом. Хлеб для бойца на фронте самым изысканным лакомством казался. И неважно, сколько муки в него клали, а сколько добавок разных, главное — с сердцем его пекли.
А печи, из железных листов и кирпича иногда сооружали прямо в поле. Для такой печи нужно было около полутора тысяч штук красного кирпича, треть кубометра глины, по столько же песка обычного и песка особого — крупного зернистого, пара листов кровельного железа да чуть меньше четырех погонных метров шинного железа или уголка. Нужно было также несколько досок для опалубки для печного свода. Доски потом вынимались и могли использоваться для устройства других печей. Свод делали толщиной 25 сантиметров — в один кирпич, как говорили строители. Печной под выстилался кирпичом, швы подовой кладки заполняли песком. С передней стороны печи делались устья с боковыми нишами — для загребания жара, а чтобы сохранить нужную температуру, ставилась заслонка из кровельного железа. Дым выходил из двух дымовых окон в задней стенке. Производительность такой печи была 1000—1200 килограммов хлеба в сутки.

Корочка хлеба, хлебная крошка

Рецептура хлеба военного времени и технология его производства были защищены грифом «Для служебного пользования», а в некоторых случаях – даже «Секретно». Такая конспирация была связана с тем, что в голодное время пекари были вынуждены менять рецептуру, производить замену одного сырья другим. В ход шла овсяная, кукурузная, льняная мука.
Но не всегда удавалось бойцам свежий ломоть надкусить. Чаще бывало, что сухарями довольствовались. А уж это и вовсе спасение, когда кухня полевая отстает и до горячей еды не одна верста.
В 1941 году правительство поставило задачу — дать фронту качественный военный сухарь. Он не должен был крошиться в сидоре солдата, должен был быстро размокать в кипятке и обладать высокими питательными качествами. И такой сухарь армия получила. Спроектированный в Москве, он стал образцом хлебопекарного искусства военного времени. В мешок с сухарями часто женщины вкладывали записочку: «Ешь, фронтовик, и бей врага!».
Даже советские плакаты того времени призывали: «Больше хлеба для фронта и тыла!» С этим лозунгом трудились день и ночь на пекарнях и хлебозаводах.
А лакомством у бойцов Красной Армии был солдатский бутерброд — и полезно, и питательно, и от простуды помогающее: лук, чеснок и сало кубиками нарезали, в котелок высыпали, потом ложкой помешивали, пока однородная масса не получится. Потом всё это на ломоть черного хлеба намазывать,— вспоминали в мирное время хлебопеки. Такими бутербродами можно было досыта накормить троих, а то и четверых бойцов.